— Хорошее — это моя сестра Натали. — Я посмотрел на Дафну. — Она не считает меня ниндзя и прекрасно знает о моих недостатках, но все равно обожает меня. Ей хочется, чтобы у нас были одинаковые фамилии. Чтобы мы стали еще ближе, чем сейчас. И я… хочу быть таким человеком, каким она меня считает.

Я почувствовал, как у меня перехватывает горло, и несколько раз сглотнул.

Я использовал Натали как свое «хорошее», кроме того, она была моей правдой. То, что я о ней говорил, на сто процентов соответствовало действительности.

— А насчет правды… — продолжил я. Темные блестящие глаза Дафны смотрели теперь не поверх моей головы, а прямо на меня. Жесты были не нужны. Между нами возникло понимание: мои слова девушка связывала с чем-то личным. — Насчет правды…

Это был идеальный момент признаться в том, что у меня нет зависимости от травки, что я хожу сюда раз в неделю, чтобы понять, кто я есть и кем хочу стать.

Я прочистил горло.

— Правда в том, что вчера вечером я пошел на вечеринку, и там оказалось очень неплохо, потому что музыка не была ужасной…

На улице Мейсона ждала мать. Как такой парень, как он, мог родиться от такой женщины, как она, являло собой научную загадку. Все в ней было крошечным — лицо, уши, ноги. Рост не превышал пяти футов.

Мейсон обнял ее, и женщина исчезла в его ручищах. Потом он взял мать за руку и подвел к нам с Дафной:

— Это мои друзья. Прекрасная, удивительная Дафна и Ривер, парень вроде неплохой, но трепло… — Он бросил на меня чуть виноватый взгляд: — Извини! Плохой Мейсон. — Он шлепнул себя по запястью. — А это моя мама. — Он сделал шаг назад, с гордостью представляя ее. — Вы ведь не возражаете пожертвовать своей анонимностью ради встречи с лучшей женщиной, которую только Господь создал на земле?

Мы с Дафной покачали головами.

— Спасибо, что дружите с моим сыном, — сказала мать Мейсона. — Спасибо, что выслушиваете его и приходите сюда каждую неделю. Спасибо, что помогаете ему стать лучше. А теперь идем, дорогой. — Она повернулась к Мейсону. — Мы же не хотим опоздать.

Мейсон взял мать под руку.

— Собираемся в кино, — сообщил он через плечо на пути к машине. — До скорого, народ.

Когда Натали была младенцем, мы с мамой устраивали субботние киновечера. Мы чередовали те фильмы, которые нравились мне — боевики или фантастику, — с теми, что нравились ей: истории о женщинах, ищущих себя после расставания с мужчинами. Ели попкорн и сосали карамельки. Но уже много лет мы не были в кинотеатре вместе.

— Не ожидал, — сказал я Дафне, когда они уехали. Без Кристофера и его сигарет у нас не было повода тянуть время.

— Ты о чем? — спросила девушка.

— Ну ты знаешь. — Я описал руками огромную фигуру Мейсона, а затем крошечную фигурку его матери.

— А… — Дафна засмеялась. — Это его приемная мать. Она его не рожала.

— Тогда понятно, — протянул я.

— По-моему, ты многого не знаешь. — Дафна вздохнула. — Видишь ли, большую часть своего детства Мейсон переезжал из дома в дом, из одного гиблого места в другое, пока не оказался в Калвер-Сити у этой женщины. Она первая полюбила его без всяких условий. Мейсон живет с ней с тринадцати лет. И она дает ему все. Поддержку. Стабильность. Она даже отправила его в крутую школу. Но… иногда он все равно блюет в банки и прячет их под кроватью. Поди разберись.

Я мало что знал о булимии, но всегда считал, что она бывает только у девушек, у неуверенных в себе блондинок, а не у таких брутальных парней, как Мейсон. Легко было простить его подколки, зная, через что он прошел, а кроме того, он был прав. Я действительно трепло.

— Хочешь чем-нибудь заняться? — спросила Дафна.

— Чем, например? — засмеялся я.

— Ну не знаю. Мне пока не хочется домой.

— А ты хочешь заняться чем-нибудь со мной?

— Господи, Ривер. Я просто спросила, не хочешь ли ты сходить куда-нибудь, поесть, просто провести время. Я не свидание тебе назначаю, если ты об этом.

— Я ничего такого не имел в виду. — Почему я всегда смущался перед Дафной? — Я только подумал, что без Кристофера тебе не захочется никуда идти.

— Без Кристофера? Мне не нравится Кристофер. По крайней мере, не в этом смысле.

— Точно?

— Почему тебя это так волнует?

— Меня не волнует.

— Кристофер не для меня. Он богатый мальчик с зависимостью от клубных наркотиков. Не мой тип.

— Приму к сведению.

— Тогда пошли куда-нибудь. Где твоя машина?

— У меня… нет машины.

— У тебя нет машины? Да что ты тогда за парень с Вестсайда?

— Парень без машины. И без прав.

— У тебя и прав нет?

— Нет. Я не вожу машину.

Мне вдруг пришло в голову, что единственная причина, по которой Дафна предложила мне чем-нибудь заняться, — это чтобы я подбросил ее домой. Я приготовился к тому, что теперь меня отошьют.

Девушка пожала плечами:

— Значит, придется нам идти пешком.

— А вот это я хорошо умею. — Я рассмеялся.

Мы отправились на юг, к бульвару Венис, где как-то раз я видел битком набитую забегаловку с сэндвичами тако. Длинные лавки на улице были заняты, и когда Дафна углядела два свободных места, то поспешила их занять. Я встал в очередь, отказавшись от ее попытки всучить мне деньги.

Девушка уперла руку в бок и подняла брови:

— Я же сказала, это не свидание.

— Знаю. Расслабься. Я просто куплю тебе тако.

— Нет, ты купишь мне два тако.

Некоторое время мы сидели молча, поглощая тако и запивая газировкой «Джарритос»: клубника — для нее, манго — для меня. Я чувствовал, как пустота внутри постепенно чем-то заполняется.

— Как же ты сюда попадаешь, Ривер? — усмехнулась Дафна. — Ты уже говорил, что не ездишь на автобусе, потому что… — И она произнесла со смешным акцентом, который должен был пародировать белых, но звучал невероятно глупо: — Никто в Лос-Анджелесе не ездит на автобусе.

— Обещай, что не будешь меня осуждать, — попросил я.

— Не могу обещать.

— Меня возила моя девушка. Мы были вместе еще до того, как нам исполнилось по шестнадцать, и когда она получила права, я просто не стал их получать. Еще у меня есть друзья, которые тоже водят, так что…

— Какое жалкое зрелище.

Это мне уже говорили. Много раз. Но впервые я согласился с этим.

— У тебя есть права?

— Конечно есть. Но у меня нет машины. — Не спрашивая разрешения, Дафна взяла мою воду с манго и сделала глоток.

Я посмотрел на горлышко бутылки, ища следы розового блеска для губ, но на стекле ничего не было.

— Знаешь, Ривер, что я для тебя сделаю?

— Нет.

— Научу тебя ездить на автобусе.

— Спасибо, но…

— Не стоит благодарности. Мне иногда нравится заниматься благотворительностью. Ты будешь моим социальным проектом. Можно упомянуть об этом в заявлении в колледж. Например: «Работала волонтером с бедным белым мальчиком из Вестсайда, обучая его пользоваться общественным транспортом Лос-Анджелеса».

— Ха!

— Ха!

Рука девушки лежала на столе, и я мог хорошенько рассмотреть татуировку на ее запястье. Татуировка была очень красивой. Мне хотелось спросить Дафну об этом, но я не стал.

— Значит, на следующий год собираешься в колледж?

— А почему я не могу?

— Я не в этом смысле спрашивал…

— Да, когда-нибудь я собираюсь в колледж. Но не на следующий год. Не знаю, что мои родители будут без меня делать. К тому же у меня нет денег. И я пока не знаю, как их украсть.

— Дафна…

— Шучу. Ну а ты, Ривер? Собираешься в колледж?

— Заявления я отправил. Ответы узнаю через несколько недель. И у меня есть деньги. Но я их не хочу. В смысле, деньги.

— Это еще почему?

— Они от моего отца. Моя мама и Леонард не могут себе позволить оплачивать мою учебу, а он может. Такой был договор. Он платит за колледж. А я живу своей жизнью и время от времени слежу за ним через Интернет.

— Ты должен взять эти деньги, Ривер. Не взять их куда глупее, чем пытаться украсть.