У нас был выходной. Он назывался педагогическим днем, но на самом деле администрация школы знала, что эмоции у выпускников зашкаливают, и хотела избежать накала страстей. Некоторые ребята получили желаемое. Другие были расстроены. Многие принялись пересматривать свои планы. Жизнь — это не волшебный автобус, исполняющий любые желания.

Что меня ожидало? Чего я хотел?

Я хотел, чтобы время не мчалось так быстро. Чтобы оно текло помедленнее и, может быть, даже повернуло вспять, и я бы распутал все, что наплел вокруг себя.

Мама вернула телефон. Мне разрешили отметить с друзьями поступление в колледжи.

Я позвонил им всем, но ни до кого не смог дозвониться. Я послал сообщения. Был вечер пятницы. Очень важной пятницы. Уилл, Люк и Мэгги должны были вместе строить планы на будущее.

Я зашел к Люку. Дверь открыла его мама. Она была в деловом костюме, но в шапочке Мичиганского университета.

— Здравствуйте, доктор Торрес.

— Ривер! — Женщина крепко обняла меня. — Как твои дела?

— Неплохо. Все еще рассматриваю варианты.

Мать Люка указала на свою шапочку:

— Я так горжусь Люком. Вперед, синие!

— Отличные новости.

— Ребята уехали полчаса назад. Ты, наверное, опоздал? Они захватили с собой пиццу. Возможно, собрались на пляж. В такую-то погоду! Ты должен знать, куда они отправились. На какой пляж.

— Да, я знаю.

— Хочешь, я тебя подброшу? — Даже мама Люка иногда подвозила меня.

— Нет, спасибо. Доеду сам.

Я сел на автобус до Санта-Моники. Солнце начало клониться к закату, когда я отыскал ребят на той самой вышке, где Мэгги плескала водой мне в лицо, чтобы я перестал спрашивать, сколько прошло времени. Они сидели, свесив босые ноги с платформы, и смотрели на закат.

Я остановился у вышки и поднял голову. Ребята уже доели пиццу и прикончили половину упаковки пива.

— Ты нас нашел, — улыбнулся Уилл.

— Это было непросто. — Я зачерпнул две пригоршни песка, и он высыпался между пальцами.

— Ты нам врал, — сказал Люк. — О многом.

— Да. — Я сел на песок. — И мне… очень жаль.

Уилл сбросил вниз банку пива, но я не стал ее открывать.

— Я бы все рассказал вам, ребята, но не знал как.

Люк перегнулся через перила:

— Неужели это так трудно? «Я притворился наркоманом, чтобы подобраться к девчонке».

— Все гораздо сложнее. Но это не извинение. Я должен был вам рассказать.

— Да, Ривер, — согласился Уилл. — Должен был.

— Знаю, — кивнул я.

— Потому что, — добавил он, — мы друзья.

— Все еще? — не поверил я.

— До тех пор, пока нас не разбросает по разным колледжам и мы не найдем там новых, лучших и более постоянных друзей. — Уилл сказал это очень уверенно.

Люк и Мэгги стукнули его.

Я забрался на вышку и сел рядом с Мэгги.

— Приятель, — засмеялся Люк. — А тебе сюда можно? Тебя не тревожат воспоминания?

— Не думаешь снова начать дымить? — наклонился ко мне Уилл. — Может, мне позвонить твоему куратору?

Последние солнечные лучи покидали небо. Перед нами был огромный темный океан. Я лежал на спине, свесив ноги с вышки, и смотрел на звезды. Их было немного.

— Слушайте, — сказал я, — мне не хочется вас пугать, но раз уж я теперь говорю правду, есть кое-что, что вы должны знать.

— Хорошо.

Ребята ждали.

— Я получаю права.

— Ух ты! — восхитился Уилл. — Представить такое еще сложнее, чем тебя в роли наркомана.

Мэгги глотнула пива:

— Это не тот мир, который я знаю. Мне даже как-то тревожно…

Я встал и начал расстегивать джинсы.

— Эй… ты что делаешь? Вот теперь я действительно тревожусь, — неуверенно проговорила девушка.

Я снял джинсы, отбросил их и остался в коротких шортах Уилла. Люк, Уилл и Мэгги с минуту таращились на меня, а потом подняли свои банки, провозглашая тост.

— Круг стыда, Ривер Дин, — засмеялся Уилл.

Я спустился с вышки и побежал к горизонту, а мои друзья одобрительно кричали мне что-то вслед.

Глава двадцать первая

Следующим вечером, в субботу, я прошел пешком весь унылый бульвар Пико до здания с выцветшим белым тентом, на котором черной краской было написано «Второй шанс».

Я ждал окончания встречи на другой стороне улицы, умирая от желания хоть на миг увидеть Дафну, хотя пришел сюда не ради нее.

Первым появился Кристофер. Он закурил. Компанию ему составил Мейсон. Остальные разошлись к ожидавшим их машинам или скрылись за углом; я уже начал думать, не пропустила ли Дафна встречу, но наконец дверь открылась, и девушка вышла на улицу.

Я ожидал, что она будет выглядеть иначе, поскольку с момента, как мы виделись последний раз, прошла целая вечность.

Я хотел позвать Дафну, но вместо этого спрятался в тени здания и наблюдал, как троица забралась в машину Кристофера и отправилась на восток.

Прошло еще несколько минут, свет в здании погас, на улице появился Эверетт со связкой ключей и начал запирать стеклянную дверь.

Я перешел Пико, не глядя по сторонам. Кто-то начал сигналить, едва я достиг тротуара. Эверетт обернулся.

— Привет, — сказал я.

— Привет, Ривер.

Наступила долгая пауза.

— Ты пришел объяснить, почему пропустил несколько последних встреч?

— А Дафна ничего не говорила?

— О тебе? Нет. — Эверетт прикрепил ключи к поясу, сложил руки на груди и посмотрел на меня из-под кустистых бровей. — Все это серьезно?

— Да. Мы можем куда-нибудь пойти? Могу я угостить вас кофе или чем-нибудь еще?

Эверетт посмотрел на меня так, что мне хотелось отвернуться.

— Я не пью кофе.

— Понятно.

— Я пью чай.

Мы зашли в ресторан в двух кварталах отсюда — старый стейк-хаус с красными кожаными сиденьями и грязным зеленым ковровым покрытием, о котором забыло и время, и посетители. Большинство столов были пусты, и человек в белом смокинге, который нас приветствовал, не показался ни раздраженным, ни удивленным, подавая нам один только чай.

— Большое спасибо, что согласились меня выслушать, — улыбнулся я. — Я знаю, ваше время ценно, а вы и так щедро им делитесь со всеми.

— Спасибо, что ты это понимаешь. — Эверетт склонил голову.

— Поэтому я сразу перейду к делу.

— Пожалуйста.

— Я не завишу от марихуаны.

Эверетт глотнул чай и ничего не сказал.

— Я соврал. Я врал об этом, да и почти обо всем остальном. И еще я целовал Дафну и вроде как влюбился в нее.

Эверетт не отреагировал, и я продолжил говорить. Все быстрее и быстрее.

— Жаль, что я не сказал всей правды в тот первый вечер, но я был слишком смущен. Я зашел потому, что увидел знак — в тот момент я чувствовал себя одиноким, потерянным и брошенным. Глупо, правда? У всех были настоящие проблемы, и моя казалась незначительной и банальной. Но то, что я сюда ходил… начало помогать, и не просто помогать… это стало важным, значимым. Может, я пришел в группу не только потому, что меня бросили; может, мне действительно нужна была помощь, чтобы я мог разобраться с другими проблемами. Наверное, это выглядит бессмысленным. Но мне все равно хотелось бы извиниться. Я все испортил. Дафна меня ненавидит, и остальные, думаю, тоже. Я нарушил правила. Все до единого.

— Почему ты мне это рассказываешь?

Я не понял вопроса и молча смотрел на Эверетта.

— Почему ты просто не перестал ходить на встречи? Почему не исчез? Ты не первый человек, который все бросает. Зачем мне все это говорить? Зачем угощать чаем?

— Потому что мне плохо. Ужасно. И я решил все исправить, хотя понимаю, что вряд ли смогу. Но все равно хотел попробовать. Лучшее не должно быть врагом хорошего. Я пытаюсь сделать хорошо, рассказав правду.

Эверетт усмехнулся:

— Значит… честность. Поэтому ты здесь.

— Наверное.

— Что ж, это начало. — Эверетт снова сделал глоток: — Значит, Мейсон был прав насчет тебя. Ты трепло.

— Да.